Маршрут: Лопасня - Ока.

Статус похода: "детский"

Дата: 28 июня - 02 июля 2013 года

Состав:

Таймень-3: «ОК» без ОК: Александр Цветков – Настя Цветкова – Марина Платонова

Таймень-3: Сашины: Анастасия – Александра – Евгений

Таймень-3: «Мозгоклюи» (с родителями): Анна Лушкина – Дуня Лушкина + Иван Платонов – Алексей Платонов

Перед отчетом считаю необходимым еще раз извиниться перед всеми вовлеченными мной в этот безумный «детский» поход по Лопасне. Прежде всего, перед Сашей и Настей Цветковыми, которые есть просто Герои! Как, впрочем, и все остальные участники похода. Извиниться за сам факт вовлечения.

Товарищи! Не ходите по Лопасне! Никогда! В мире (даже в пределах Московской области) есть еще масса прелестных рек, речек, речушек и прочих водоемов. Общее ощущение: таких физически сложных походов за нашу совместную байдарочную карьеру надо еще поискать. В смысле, лучше не искать.

Итак, типа отчета руководителя экспедиции (с некоторыми вольностями).

Пролог:

Когда мы с байдарками приближались к Оке, группа товарищей потребовала, чтобы я по итогам этого похода обязательно написал продолжение к «Вороне». На что я ответил, что иного названия, как «Ё… …… ….. … или как мы ходили в детский поход по Лопасне», я предложить не смогу. Товарищи сказали, что в целом соответствует. Тем не менее, никакого продолжения «Вороны» не будет, будет лишь расширенный отчет, который Вы, собственно, уже читаете.

День 1.

Сборы у моста в селе Семеновское на Большом Московском Кольце. Место для сбора удобное. Место для купания приемлемое. Настроение благодушное.

Через 1,5 км от моста – обнос плотины. Далее – непрерывной чередой до с.Хатунь идут перекаты. Воды мало, поэтому постоянно приходилось выгружаться и проводить байдарки. Несмотря на мелководье, есть, где искупаться.

При погрузке багажа в байдарку после обноса мы с Анной сломали педаль руля. Далее плыли без него. В принципе, руль на самой Лопасне был не особенно нужен. А вот на Оке нам его не хватало, ибо байдарку почему-то кренило вправо (т.е. в русло Оки) и приходилось через раз отгребать правым веслом. После Лопасни – такая, в сущности, мелочь.

Встали прямо напротив села Хатунь (между двумя мостами). На стоянку ворчали, потому что места под палатку и под костер пришлось вытаптывать ногами в высокой траве. Ворчуны! Это была лучшая стоянка в этом походе.

Товарищи! На Лопасне стоянок летом практически нет! Если только Вы не планируете вставать как мы, в чистом поле рядом с огородами.

Хит вечера: самогон от Лушкиной. Сразу хочу заметить, что помимо того, что поход был предельно физически тяжелый, он был еще практически трезвый (по нашим меркам). На весь поход (5 дней) на каждого взрослого участника мероприятия пришлось 716,67 гр. крепкого качественного алкоголя и 1583,33 гр. некрепкого качественного вина.

День 2.

Утром настроение благодушное. Погода прекрасная. Собрались и отплыли в ожидании обноса второй плотины (за Кубасово).

Плотина оказалась пограндиознее первой. И обнос чуть длиннее. Сразу за плотиной – остров, возле которого мы и купались более двух часов. Настроение – благодушное. Саша Сашина, правда, умудрилась утопить свои очки, но коллектив дружно взялся вытаптывать дно руками и ногами в поисках утопших. После извлечения со дна несметного количества битого стекла, дисков от автошин и даже самой автошины, не считая прочего мусора, Настя Сашина смогла таки найти на дне очки, которые оказались неповрежденными.

Хит купания и всего похода: Александр Цветков выкатил на поляну кг им же приготовленной лютеницы. О высоте качества продукта говорит как минимум то, что Дуня Лушкина мало того, что съела свою и мамину (Анны) порцию, так еще и слизывала со своих коленок то, что упало мимо рта.

С бодрым настроением поплыли дальше. Вот тут то и началась полная Ж…, которая уже не кончалась до самого конца похода. С этого места постараюсь поподробнее. В первый завал мы встряли со спящей Дуней на борту. Завал, по-хорошему, надо было бы обнести (быстрее было бы), но, во-первых, мужчин было по одному на байдарку, а, во-вторых, Дуню лучше не будить, потому что тогда … В общем, лучше не будить. Исходя из этого, сначала Ваш покорный слуга, потом Анна, потом все остальные принялись активно растаскивать завал прямо в воде. Не сильно глубоко, где-то по грудь, но видели бы Вы этот завал. Несколько крупных бревен, куча мелких бревен и веток, дикое количество пустой пластиковой тары и прочий разный мусор вроде прошлогодних листьев и еще какой-то дряни природного происхождения. Крупные бревна удалось перекинуть в центр завала, чтобы освободить проход под левым берегом, (пара бревен, правда, уплыла, но только до поворота), мелочь растащили, бутылки покидали вглубь завала, мусор уплыл сам. В общем, к тому времени, как Дуня проснулась, мы как раз отплывали от завала в окружении всякой дряни. Через пару поворотов мы пропыли мимо массы купающихся, которые были поражены огромным количеством мусора, который, невесть откуда взявшийся, проплывал мимо них по доселе чистой глади реки. Хорошо еще, что та пара бревен осталась на повороте, а не присоединилась к мусору. И к купающимся. Кстати, чтобы освободить последнее бревно, которое нам мешало пройти завал, Анне пришлось подпилить мешавшую ветку. После этого пила осталась в нашей («мозгоклюистой») байдарке. При проплытии мимо остального коллектива в попытался зачем-то передать пилу Марине и благополучно ее (пилу, слава Богу) утопил. После этого завала настроение все еще было благодушное. Несмотря на утопленную пилу, хотя пила пока была более востребована, чем топор. (Но топор то у нас пока еще был. Пока:) Пройдя купающихся, мы немедленно встряли в следующий завал, который уже пришлось обнести. Потом был еще один завал с обносом и один, который удалось разобрать. На третьем за этот приближающийся вечер завале с конкретным обносом пришлось встать и заночевать.

(Стоит заметить, что вся эта группа завалов находится между д.Лапино и д.Барыбино.)

Неприятности обносам (помимо явной нехватки мужских рук и наличия двух «мозгоклюев», которых надо было передавать и ставить на берег куда бережнее, чем прочий багаж) добавляли берега. Они были излишне круты (а река под берегом, естественно, излишне глубока) и сплошь поросли смесью из крапивы, репейника, подобия дикой ежевики, осоки и еще какой-то ботанической мерзости, которая буквально липла ко всему, что проходило мимо. А это, в основном, были голые ноги. Собственно, решение о стоянке еще нужно было отработать, то есть стоянку еще надо было завоевать. Меня высадили с веслом на берег, и я, как заправский косарь, махая налево и направо веслом, скосил все, до чего смог дотянуться. Сзади подкашивала Настя. Докосив до леса, я понял, что в лесу тоже ничего хорошего. Ровных площадок не было. Были комары. Много комаров. Голодные и явно скучающие от безделья. В лес даже не хотелось заходить. Я и не стал. Поэтому на вопрос Цветкова, есть ли в лесу места для стоянок, я честно ответил, что нет. В смысле, я их не видел. Но раз не видел, значит нет. Сашу мой ответ удовлетворил, и мы стали выгружаться. Палатки, действительно, пришлось поставить под уклоном. Хотя терпимо. Дрова удалось найти в достаточном количестве. Мелких детей запихнули в палатку. В общем, как-то обустроились и переночевали. Настроение было уже не столь благодушным. Но еще бодрым. Несмотря за злющих комаров, которые наконец-то нашли, чем себя занять.

День 3.

С утра мы еще надеялись вечером быть в Оке. Я совершенно неподумавши заявил, что, если нам встретится не более трех завалов (ха-ха!!!), то, в принципе, мы можем вечером уже впасть в Оку. Ну уж, наверняка к обеду пройдем мост между Игумново и Свиненками. Наивняк! Первый завал ждал нас практически за углом (т.е. поворотом).

Но давайте по порядку. Дорогу от стоянки к реке за завал (чтобы стать на воду) выкосили в крапиве уже легко, как само собой разумеющееся. Погрузились и поплыли. Про первый завал за первым же поворотом я уже написал. Далее сложности изобиловали. Мы их как-то бороли. Где-то к 15-00 выплыли на небольшой пляж, где и решили немного искупаться. «Немного искупаться» перешло в полноценный обед со второй банкой лютеницы (какая все-таки прелесть, эта болгарская кухня домашнего производства!) и вторыми утопленными очками. На этот раз очки были мои. Поняв, что на носу очков нет, я посмотрел в сторону товарищей и первым делом наткнулся на взгляд любимой жены, который не сулил ничего доброго. «… ты …», прочел я в голубых глазах Марины. Глубина и течение были покруче, чем у вчерашнего места, где мы искали очки Саши, однако мои очки нашлись гораздо быстрее. Нашел Евгений. В целости и сохранности. Хотя нашел ногами (по-другому было нельзя).

Накупавшись до невозможности, в виду быстро чернеющего неба мы отплыли дальше. Резко потемнело, потянуло свежим ветерком. Мы на ходу как смогли утеплили детей и самих себя. И тут грянул ливень. Мелких (Дуню и Ивана) мы накрыли пенкой, которую контролировал один Иван, потому что Дуня опять вовремя уснула. Мы продолжали грести, несмотря на стихию. И гребли бы еще долго, если бы не встряли в очередной конкретный завал, который обносить с учетом природных аномалий было совершенно нереально.

Сначала мы просто стояли под берегом, непонятно чего ожидая. Дождевики не спасали, от холода некоторых колбасило. Настю Цветкову аж до слез. Поэтому Саша Цветков эвакуировался на берег в поисках хоть чего-нибудь. И обнаружил там группу товарищей из Средней Азии. (Более конкретно определить их национальность не берусь, ибо они, говорят, обижаются, когда их между собой путают). Назовем их условно «узбеками». Если они вдруг были таджики или еще кто, пусть не обижаются, мы же не со зла. Исключительно по неведению.

В двух словах, откуда там узбеки. Вдоль нижнего течения Лопасни (как и вдоль течения Оки на участке как минимум от Никифорово до устья Лопасни) раскинулись поля, на которых устроены плантации огурцов, кабачков, прочей разной зелени. Вот узбеки и растят все это. Те, кто растят, живут просто в жутких условиях – что-то наспех сколоченное из досок и обтянутое рубероидом или еще чем-то подобным (представляете, как там в жару!) В общем, банальный рабский труд. Есть те, кто все это вывозят и потом реализуют на рынках. Хозяева, как бы. Одеты получше. Где живут, неизвестно, может и там же. Кто знает. Один из этих не то «хозяев», не то просто перекупщиков, в этот вечер довольно долго с нами общался, рассказывая в том числе, какие тут затраты на рабочую силу: продукты, одежда, что-то там еще по мелочи. Просто про деньги (в смысле, про зарплату) я лично не услышал ни слова. Работа явно сезонная (чего там зимой то делать). Кстати, ошметки полиэтилена прежних сезонов можно встретить по всей реке на уровне прошедшего весеннего паводка.

Узбеки оказались не просто отзывчивыми, а суперотзывчивыми. Детей (всех четверых) предложили разместить в автомобиле, который был немедленно натоплен внутри за счет двигателя. (Вообще, как они передвигаются на своих ВАЗах моделей от пятой до пятнадцатой по этим дорогам, совершенно непонятно. Там НИВА завязнет, а они как-то ездят. С продукцией под завязку). Взрослые как-то ютились на свежем воздухе под шаткой крышей одного из строений. Байдарки валялись на берегу. Через где-то час дождь начал стихать, можно сказать, что почти стих. Возникла идея плыть дальше. Ибо еще не было даже шести вечера. Но как только я отнес Дуню ее маме к байдарке, которая уже стояла почти на воде, но без багажа, дождь запустил с новой силой. Дуню вернули в машину. Решили вставать на ночлег прямо на краю поля. Саша Цветков выразил сомнение, что нам удастся поставить лагерь и разжечь костер под дождем, тем более, что при выгрузке багажа из байдарок топор почему-то не удалось найти. В связи с чем, предложил воспользоваться гостеприимством узбеков, который зазывали на ночлег (и даже на плов!) в свои хибары. Мы сочли это (предложение) совершенно излишним и прогарантировали Саше, что палатки будут поставлены, а ужин приготовлен. Палатки, действительно, поставили довольно быстро, практически не замочив внутренности (палаток). Ну, все-таки, опыт. Куда деваться. А вот с ужином, т.е. с костром, т.е. с топором… Марина была готова впасть в отчаяние. Возникло ощущение, что топор забыли на утренней стоянке при погрузке. Долгие воспоминания, кто куда и как мог его положить, не привели ни к чему положительному. С учетом утопленной пилы перспективы дальнейшего сплава были далеко не радужные. Марину столь сильно угнетал даже не сам факт отсутствия топора, а… Впрочем, приведем почти прямую речь: «Фиг с ним, с топором, новый купим, в крайнем случае. Я больше за нашу репутацию беспокоюсь. Ну, неужели мы такие законченные …» Как-то так, в общем. Фраза про репутацию в той или иной редакции витала над поляной весь вечер, так что Настя Цветкова даже поинтересовалась, а что это такое. Вот Вы сразу сможете дать определение слову «репутация», даже комфортно сидя перед монитором, читая этот отчет? А нам в условиях полной промокшести и замерзшести? Но как-то ответили. Дословно уже не приведу, но нас самих ответ вполне устроил. Настю тоже. Настя вообще весь поход регулярно спрашивала о значении различных слов и терминов, которые иногда слетали с наших не очень дисциплинированных уст.

В общем, без топора. Ну, что ж. Стали пытаться разжечь костер без топора. Под дождем. Практически в отсутствии деревьев. И что Вы думаете? Развели! Сначала Марина с Женей отломали и притащили с обносимого завала длинный плоский фрагмент давно утонувшего бревна. Марина настругала ножом сухих щепочек, пока мы с Женей держали над потенциальным местом костра пенку. Потом удалось все это разжечь, а после того, как удалось еще и поломать часть принесенного фрагмента на более-менее пригодные для костра палки, костер даже принял более-менее приличные (привычные) очертания. Потом Саша принес от узбеков топор, пилу и фрагменты деревянных брусков, которые тут же перевел в состояние, пригодное для поддержания костра. Ужин уже обретал видимые очертания, детей переместили в палатки, пользуясь кратковременным снижением активности осадков. Жизнь в целом налаживалась, по поляне уже даже замелькали рюмочки и фляжечки. И тут нашелся топор! Он, оказывается, скромно лежал где-то в корме в байдарке. Закатился, так сказать. Репутация была спасена. За что мы отдельно и выпили.

Вечером узбекские дети принесли нам полный пакет огурцов, а затем еще и несколько кабачков. Мы смогли ответить только некоторым количеством сладостей типа «лимонных долек». Утром был еще один такой же «обмен». Нам принесли еще пакет огурцов и даже один кочан капусты. В ответ мы отдали все остатки лимонных долек. Уже на сборах под мостом на Оке, разбирая остатки несъеденной в походе еды, стало понятно, что помимо долек можно было отгрузить «в ответ» еще много разных сладостей и вкусностей. Да уже поздно было. В общем, спасибо Вам, неизвестные узбекские дети и взрослые! За все!!!

Ужинали стоя, по возможности держа над головами различные предметы, способные хоть как-то предотвратить от намокания уставшие и озябшие организмы. Несмотря на дождь, активно кусались… муравьи. Которые земляные. Похоже, что лагерь был поставлен прямо на муравейниках. Ну те и мстили за то, что мы немного потоптали их жилища.

Дождь кончился только под утро. Настроение было препакостное. Возникла (правда, до обсуждения так и не дошла) идея, в случае чего (т.е. в случае изобилия завалов завтра) свалить с моста у Игумново. Мост должен был быть недалеко, ибо Свиненки (тоже рядом с мостом) уже были видны со стоянки.

День 4.

Утро пасмурное, но без дождя. Быстро позавтракали, собрались и отплыли, тем более, что байдарки уже валялись на самом берегу, еще вчера готовые к отплытию. Поначалу река радовала отсутствием завалов, потом появились места, требующие перетаскивания судна через бревно (без выгрузки). Пройдя одно из таких мест, наша байдарка ткнулась в берег, ожидая, как вплывет на бревно байдарка Цветковы+Марина. Сашины к тому времени уже уплыли вдаль. Мы зафикисровали, что идущая третьей байдарка с гордым «ОК» на борту въехала на бревно, и тоже поплыли дальше. Через несколько поворотов показался мост. Тот самый, который в мрачных мыслях рисовался, как возможность свалить с реки досрочно. Но как-то утро шло пока без существенных препятствий, погода налаживалась, да и вообще как-то все было хорошо. Так что мысль об отъезде с моста так и осталась просто мыслью. Без последствий. Было все настолько хорошо, что мы даже решили не останавливаться под мостом, чтобы дождаться Цветковых+Марину, а поплыли дальше. (Вообще говоря, есть правило собираться в пределах видимости под мостами. Мы это правило не то чтобы забыли, мы его вполне осознанно проигнорировали. Потому что байдарку «ОК» видели буквально пару поворотов реки назад на вполне безобидном бревне.) В общем, мост мы проскочили, тем более, что под ним вообще не было никакой опасности. Впереди, лихо огибая лежащие бревна, двигались Сашины, сзади иногда слышались голоса с третьей байдарки. В нашей байдарке дети (Дуня + Иван) вступили в очередную бесплодную, но очень ожесточенную и эмоциональную дискуссию. В общем, все было хорошо. На очередном бревне, по которому надо было протянуться, мы решили подождать идущую сзади байдарку, ибо голоса голосами, а лучше один раз увидеть. Сашины усвистели вперед. Мы остались ждать на бревне, слушая перепалку детей и иногда обмениваясь с Анной впечатлениями от уже прошедшей части маршрута. Минут через десять, когда третья байдарка все еще не появилась, нас посетили не очень хорошие мысли о том, что что-то могло случиться. В принципе, на пройденном участке реки препятствий было немного, но были фрагменты относительно быстрой струи в условиях лежащих поперек части русла деревьев. С учетом того, что ожидаемая байдарка была по факту не самой маневренной. Марина – в принципе вполне нормальный рулевой при наличии опытных «матросов», т.е. впередисидящих, ибо им (опытным) объяснять ничего не надо; Саше же надо было объяснять, чем грести и как табанить, потому что Саша был в байдарочном походе впервые, а объяснять у Марины как раз не получалось. В итоге Саша действовал иногда самостоятельно, что совершенно не совпадало с требованиями ситуации и намерениями рулевого (Марины). Т.е. с маневренностью было плохо. В смысле, байдарка как-то маневрировала, но не всегда так, как было нужно, в результате чего на не самых сложных участках реки Марина, (а иногда и Саша) была вынуждена выпрыгивать за борт, чтобы руками довершить то, что не удалось сделать веслом и педалями руля.

В общем, мы беспокоились. За оверкиль. Практически на ровном месте. Еще минут через десять мы решили все-таки сняться с бревна, встрять в берег и отправить меня на поиски третьей байдарки. Привычно выкосив на берегу крапиву, я с веслом наперевес, оставив Анну с детьми, отправился вдоль русла реки вверх по течению. Удовольствия мало, скажу Вам честно. Вдоль реки были плантации с очередными узбеками. Вдоль плантаций шла дорожка. Но на изгибах реки дорожка продолжала идти прямо, тогда как мне требовалось осмотреть все русло. Приходилось сворачивать и вытаптывать очередные заросли крапивы, репейника и … Впрочем, Вы про это уже все поняли. Минут через двадцать я увидел вдалеке мост. Понимая, что уж до моста то третья байдарка точно доплыла, я решил, что дойду до моста и все. А что «и все»? Что дальше? На этот счет мыслей не было. Мыслей хороших в голове вообще, если честно, не было. Пороться негде. Последствия оверкиля страшно было фантазировать. Уже подходя к мосту я увидел спускающуюся с той стороны моста Марину. Что меня некоторым образом успокоило. Через какое-то время произошла и встреча. В меру эмоциональная. Выяснилось, что их байдарка получила пробоину. На мой удивленный вопрос «где это Вам так удалось», оказалось, что именно на том бревне, на котором мы их и видели в последний раз. Их экипаж активно съезжал с бревна, когда Настя вдруг заметила, что в байдарке что-то слишком много воды. Марина, получившая в своей байдарочной жизни не одну пробоину разных достоинств и понимавшая, что затопленное судно они вообще не смогут поднять, немедленно скомандовала на высадку. В результате удалось вытащить байдарку на берег, пока она еще была вполне подъемна. Фишка заключалась в том, что ремнабор находился на борту нашей байдарки. А мы были вот только что здесь, вот буквально рядом. Марина сначала побежала за нами по берегу, крича на ходу весь возможный набор останавливающих фраз, затем, когда возможность передвигаться по берегу (хотя бы даже по этой вездесущей крапиве и осоке) закончилась, Марина попыталась пересечь реку, чтобы продолжить погоню по другому берегу. Пересечь попыталась в не самом удобном для этого месте, в результате чего, даже при ее умении плавать, еле доплыла до спасительного берега, успев даже немного нахлебаться. Добежав до моста, где по правилам мы должны были ожидать видимости позади плывущих, Марина нас не обнаружила. Марина вернулась к экипажу, чтобы оповестить об этом. Потом Марина решила повторить вылазку, зашла за мост, дошла до ближайшей стоянки узбеков, чтобы поинтересоваться, не проплывал ли кто мимо, а лучше, не проходил ли кто. Узбеки ничего ценного показать не могли, потому что их «домик» находился как раз в районе излучины, т.е. довольно далеко от русла. Почти в отчаянии Марина вернулась к мосту, где я и смог ее нагнать. Очередная фишка заключалась в том, что, уверенный, что оверкиль еще возможен, а вот пропороться просто негде, я пришел не ремнабором, а с веслом. Т.е. глупость спорол. О чем мне Мариной и было заявлено. Пришлось переть назад за ремнабором. Марина тем временем пошла успокаивать свой коллектив, что спасение близится. (Насчет успокаивать: по непроверенным данным, Настя, после ухода Марины вслед нашим байдаркам, даже пустила слезу по поводу пробоины; но слезу исключительно по тому поводу, что беспокоилась, что поход на этом заканчивается!)

Вернувшись к своим и проинформировав Анну, что потерявшиеся найдены с дырой в борту, я взял ремнабор и поплелся обратно к мосту. Попутно включили все телефоны, какие смогли, потому что Мариной при встрече была заявлена отдельная претензия, что мы могли бы это сделать и сами, тогда нас уже давно настиг бы SOS с телефона Цветкова. И мы не потеряли бы то время, которое продолжали терять. (В целом, на этом мы потеряли более двух часов. Что все равно нас бы не спасло:) А, возможно, только усугубило бы наше положение вечером. Напрямую к мосту, т.е. не следуя изгибам реки, идти было гораздо проще, ибо по тропинке, переходящей в дорогу, с застрявшем в ней (в дороге) очередным транспортным средством типа ВАЗ. На ходу мне удалось связаться с Сашиными, которые без проблем доплыли до моста в Турово, где и находились, купаясь на местном пляже.

Следуя указанным Мариной ориентирам, позванивая на ходу по телефону Цветкову, я добрался до потерпевших крушение. Наперевес с ремнабором. Перебродили всем коллективом (Саша, Марина, я) реку на тот берег. Там сидела Настя и неспешно поглощала сухарики из большой пластиковой емкости. Марина была заранее горда собой, что ей впервые в жизни придется самостоятельно поставить заплату на байдарку. Дырка была достаточно внушительная, поэтому Марина решила изначально ее зашить. Еще до начала операции договорились о дальнейших действиях по воссоединению коллектива. Т.к. нас на берегу было четверо, а посадочных мест всего три, то решили, что самым оптимальным вариантом будет отправить берегом к месту стоянки нашей байдарки Сашу, с тем, чтобы я на месте рулевого потом доставил туда же байдарку «ОК» теперь уже с Мариной на носу. Возражений не было, Саша воспринял ориентиры, перебродил реку обратно и удалился. Мы приготовились к операции и стали извлекать из ремнабора все, что нам могло понадобиться. Ремнабор, естественно, принадлежал Олегу Кикнадзе (как и ремонтируемая байдарка «ОК»). И поэтому пора сделать небольшое отступление по поводу того, как же нам не хватало именно Олега в этом походе. Дружище! Нам тебя не хватало! Собирать байдарки (а потом разбирать оные) без помощи Олега я, например, уже давно отвык. Ставить заплаты, пусть даже одну, уже было медицинским подвигом. Брать стоянки, т.е. осуществлять процесс выбора стоянок и подготовки их для высадки основной массы коллектива, чем исторически занимается Олег, тоже приходилось без него. Не говоря уже о том, что таскать три, как оказалось, вовсе не утлых суденышка, без Олега тоже было тяжело. Честно говоря, при обносах помогла бы любая мужская сила, но Олега нам не хватало особенно. Дружище, нам тебя не хватало! Марина в конце похода даже заявила, что без Олега она в поход больше не пойдет. Во как! Про меня такого из ее уст не услышишь. Воспринимаю спокойно.

Итак, приступили к ремонту. Начали извлекать… Я не понимаю, как вот это все, что мы извлекли (причем извлекли далеко не все), влезает в этот «чемоданчик» обратно. Уложить так, как оно было первоначально уложено, было нереально, поэтому мы с Мариной сомневались, что все это влезет обратно. Ничего, потом все-таки впихнули. В общем, о ремонте. Марина нашла иглу, продела нить, я приготовил плоскогубцы. Тут случилась небольшая заминка. Марина зачем-то объявила, что «байдарку сначала надо поставить раком». Настя тут же поинтересовалась, что это означает. Марина смутилась, сказала «Ой, Настя, извини», а я на всякий случай добавил, что «тем более, что это боком». В общем, байдарку поставили как надо, Марина быстро и аккуратно зашила дыру (где-то около 25 см плюс-минус), потом вырезала заплату необходимой величины и далее по инструкции. Дружище! Тебе есть кем гордиться! Не то, чтобы смена растет, но типа второго хирурга (по аналогии со вторым пилотом) – вполне. Настя смотрела на процесс с интересом и тоже сравнила его с хирургической операцией.

В общем, заплату поставили, пора было отплывать. Байдарку поместили на воду и стали грузить в нее вещи. Емкость с сухариками, которую Марина во время ремонта уже успела как-то уронить так, что почти все сухарики из нее высыпались, при этом часть безнадежно успела испачкаться, на этот раз постигла еще более суровая участь. Марина резким движением кинула емкость в отделение, где должна была сидеть Настя, натурально промахнулась, емкость упала в воду, раскрылась извергла из себя часть сухариков, а с остальными внутри неспеша поплыла вдаль. Настя прореагировала специфически. Она печально поглядела вслед своему продукту, на котором она, по словам Саши, держится до ужина, и меланхолически произнесла: «Все. Просрали сухарики.» Чудный ребенок. Я был просто восхищен. В этом восхищении до сих пор и пребываю.

Далее было все абсолютно спокойно. Мы сели в байдарку сами, я даже руль не стал ставить, и спокойно добрались до места, где нас ждали Анна с детьми и подошедший Саша. Вернув экипажи в прежнее состояние мы двинулись дальше и уже через пять-десять минут выплыли на пляж, где с пивом наперевес нас ждала семья Сашиных. За поворотом ожидался мост. В Турово. До Оки по лоции было 6 км. Время на часах подбиралось к 17-00.

Сашины радовались не только воссоединению коллектива, но и тому, что перед поворотом с мостом был пляж, где они и решили нас подождать. Штука в том, что мост висел над рекой довольно низко и на быстрой струе, а за самим мостом было достаточное количество неприятностей, так что, завернув за поворот не под той частью где надо, можно было кильнуться с довольно высокой степенью вероятности. А так решили байдарки под мостом банально провести. Младшие дети пока ковырялись в песке, старшие пошли за мороженым. Мы решили, чтобы не терять время (а еще была надежда и внутренняя установка дойти сегодня до Оки и встать именно там), все байдарки провести. В принципе (этот как бы техническая часть отчета) под мостом можно пройти под левым берегом), там чисто. Надо только пригнуться под мостом. Посередине струи за мостом – камни, на которых развернуться поперек струи и булькнуть кингстонами – нечего делать. Справа, под самым берегом, тоже довольно чисто, но есть слив чуть менее полуметра, а за ним относительно глубокая яма (Настя Сашина мерила, пока нас ждала). Поэтому байдарки проводили так: двое вели ее под мостом до слива, а уже третий принимал байдарку за сливом прямо с берега. Старшие дети принесли мороженое для себя и для мелких, все вместе они его дружно съели, мы уже провели все байдарки. Пора было отплывать. Тут учудил Иван. На пару с мамой.

После игры в песке у Ивана были, естественно, грязные руки, с берега до воды он дотянуться не мог, поэтому Марина сопроводила Ивана к воде помыть ручки прямо в том месте, где слив. Я не видел, как они свалились с берега. Багаж грузил в байдарку. Повернулся на мощное «бульк» и увидел сначала вынырнувшую Марину, которая хоть и стояла на дне, но сбивалась сильной струей, а потом и Ивана, который сразу за сливом смог сам вынырнуть, да еще и держаться на плаву те пару секунд, которых хватило Саше Цветкову, чтобы спрыгнуть в воду и поднять Ивана на руки. Принял на берегу Ивана уже я, только успевший подскочить к тому времени. Иван был горд собой, ничуть не испугался, и весь остаток похода по любому поводу и без него рассказывал всем подряд, как он нырнул и вынырнул. Ну и после похода жужжал об этом несколько дней. В общем, все удачно завершилось. Незадача была только в том, что в сумочке, болтавшейся на поясе у Марины, лежал без средств защиты от воды мой телефон, единственный источник номеров менеджера и водителя компании, которая нас вывезла на реку и должна была вывезти обратно. (Наш любимый Коля «с Мерседесом» был в отпуске, поэтому и пришлось обращаться к конкурентам.) Телефон капризничал ровно сутки, да и то не сильно: номера показывал, просто не хотел выходить из режима «наушники». А в отсутствии наушников этот режим для попыток общения по телефону совершенно бесполезен. В общем, отплыли около 18-00, до Оки было 6 км, про завалы впереди мы прекрасно понимали, но надеялись все-таки в Оку впасть. Первые полтора-два км мы проскочили на лихой скорости практически беспрепятственно. Потом случился завал. Неприятный, глобальный, с привычными крутыми берегами. Обносились долго и тяжело. Саша предложил встать тут же. Большинство высказалось за то, чтобы доломиться до Оки. На что Цветков заявил, что этот завал «ладно», а вот еще пару и все – стоим. Я согласился. Потому что больше двух завалов все равно по времени было не успеть обнести. Сколько там еще было мелких пакостей, которые удалось растащить, я уже не помню, помню только, что пару препятствий байдарка «ОК» прошла гораздо успешнее нашей байдарки. В том смысле, что мы аккуратно обплывали бревно, лежащее на 3/4 русла, потом делали, как это выражается Борисюк, кормовой траверс на другой берег, потому что следующее бревно лежало уже тут же на те же 3/4 русла, а проход был под другим берегом. Мы беспокоились за успешное прохождение таких виражей байдаркой Марина+Цветковы (Сашины в этот день традиционно шли впереди), но экипаж «ОК» кормовым траверсом не парился, а банально брал бревна «поверх», т.е. разгонялся и через них переваливался. Тес временем миновали «мини-обнос», как выразились Сашины, т.е. перетаскивание байдарок через завал с предварительной разгрузкой багажа и обратной загрузкой после завала. Сложнее было нам, потому что у нас помимо багажа были еще дети, которых как рюкзак просто так на сушу не выставишь, ибо они непрерывно двигают конечностями, когда не надо, и тормозят, когда надо этими конечностями как-то подвигать. В общем, справились. Силы иссякали на глазах. Время склонилось за 20-00. Оки все не было. И тут снова стала засыпать Дуня. Анна, увидев, что ее ребенок закрыл глазки и стал посапывать, уверенно заявила «Вот сейчас точно будет ж…». И эта ж… немедленно явилась нам во всей красе. Это был конкретнейший завал на очередном изгибе реки.

Мы не знали, сколько там еще осталось до Оки, и что там будет дальше. Знали только, что где-то в самом конце Лопасня течет параллельно Оке и русла этих великих русских рек разделяет не более 100 м. Настя Сашина и Анна поднялись на крутой берег, чтобы оценить ситуацию. На высокий крутой берег от воды вели ступеньки, на берегу стоял на подставке дизельный насос, что по отдельности и вместе означало, что где-то рядом очередная стоянка узбеков с полями. Настя и Анна подтвердили, что так оно и есть, рядом хибарки, кругом поля. На вопрос, видать ли Оку, девчата неоднозначно ответили, что самой реки не видать, но русло читается. Относительно недалеко. Что-то в этом роде ответили. Т.е. можно было бы и встать. Но для начала мы попытались все-таки преодолеть завал, т.к. Дуня все равно еще спала. Сашины смогли протащиться под какое-то бревно за поворот, после чего, оценив ситуацию с новой точки зрения, решили, что протащиться невозможно, это банальный обнос. Обносить в это время было совершенно неразумным, -ибо: куда плыть? - поэтому решили вставать здесь на ночлег, а там видно будет.

Пока решили вытащить на берег вещи и детей, спешно поставить палатки и спешно разводить костер, а уже потом вытаскивать байдарки, потому что, как их тащить на таком склоне, было еще непонятно. Вытащили вещи, взялись за детей. Все были настолько уставшими, что передавая Дуню ее маме я не рассчитал остатка сил, нога у меня поехала по грунту, и мы с Дуней завалились на склон, съехали с него, и как я не тормозил локтями и коленками, но Дуня все-таки приехала головой в бревно. Раздался ор. Дуня была передана маме и унесена для успокоения. Потом выяснилось, что, слава Богу, прислонилась Дуня головой к бревну совсем легко, а ор был скорее от того, что в этот момент она еще не до конца проснулась. Нет, ну после бревна то проснулась окончательно. В общем, вот. Ваню передали наверх без проблем.

Пока девчонки ставили палатки, мы с Женькой как смогли вытащили на раз-два-три две наши байдарки. На морально-волевых. Других уже не было. Я пошел помогать Саше вытаскивать третью байдарку (она пришвартовалась в другом месте), но помогать практически не пришлось. Шедшие мимо два очередных узбека (или кто они там) безо всяких просьб с нашей стороны, с незначительной нашей с Сашей помощью вытолкнули байдарку наверх и, после получения от нас слов благодарности, спокойно продолжили свое движение в сторону хибарок, стоявших невдалеке. Костер. Унизительно, конечно, в походных условиях разводить костер из деревянных поддонов, но нам было как-то не эстетики и понтов. Были деревянные поддоны. Прямо там, где мы поставили лагерь. Нам гуманно разрешили использовать ломаные поддоны. Милые люди. Т.е. костер был. Около 22-00 мы даже приступили к ужину. Удалось связаться с компанией, которая должна была нас вывозить с реки, и перенести время отъезда с 16-00 на 18-00. Потому что по Оке до места антистапеля надо было еще пропахать 14 км, а саму Оку еще найти и в нее как-то попасть. Женя в этот вечер выдавал самый шумный свой репертуар, типа «Сентябрь», «Я должен держаться корней», «Ракеты» и т.п. А начал так и вообще с «Никто из нас не выйдет отсюда живым». Вот в кассу легло. По существу как-то получилось. Даже Саша Цветков оценил.

Ближе к полуночи удалось уложить Ивана, которому все Сашинские децибелы в трех метрах от палатки совершенно не мешали спать. Дуня же, наоборот, выползла из палатки и стала зажигать, двигая попой и крича «Деффчонки» двум старшим как бы подружкам – Саше и Насте. В общем, несмотря ни на что, вечер удался на славу. По палаткам основные массы (к тому времени дрыхли только мы с Иваном) разошлись ближе к двум часам ночи.

День 5.

В шесть утра нам с Мариной уже совершенно не спалось. Собственно, не спалось уже часов с пяти. Но в шесть мы решили, что лежать в палатке и глазеть друг на друга безумными глазами совершенно безыдейно, и выползли наружу.

Как какой-никакой руководитель этой экспедиции, я обязан был проверить наличие Оки, которое вроде как читалось по группе деревьев, видневшихся метрах в 300-400 от места нашей стоянки. И пошел. К Оке. Оку я обнаружил через 263 пар шагов. Не от балды говорю, цифру помню, на обратно пути проверил. 260 пар шагов. Совпало. Место для спуска байдарок было одно единственное и вполне приемлемое. Как раз в конце тропинки, которая строго перпендикулярно, т.е. по кратчайшей, что было очень важно в виду иссякания сил, вела от стоянки к Оке. Мы часто бывали на Оке в этих местах, км в пяти – десяти выше по течению. Раньше Ока мне казалась более широкой. Вернувшись к Марине, я обрадовал ее и вскоре выползшего из палатки Сашу Цветкова тем, что до конца наших мучений осталось протащить на себе весь багаж с байдарками эти самые 260 пар шагов и потом проплыть еще где-то 14 км. С тем и приступили к приготовлению завтрака. Народ в это утро поднялся ранее обычного, хотя легли как раз позднее обычного, завтрак был приготовлен и съеден тоже быстрее отсутствующих нормативов, лагерь собрался вообще практически мгновенно, и уже в 11-00 мы начали движение в сторону Оки. Точнее, первую часть движения, потому что менее, чем в три ходки уложиться нам не удалось бы ни при каких усилиях. Окончательно дотащившись до Оки, мы присели-прилегли отдохнуть, а Женька даже успел залезть в воду. Вода в Оке, по ощущениям Женьки, оказалась теплее, чем в Лопасне, вот только почему-то отсутствовало привычное сильное для данных мест течение реки. Под берегом так вообще Женьку несло в обратную сторону, что тот объяснил привычным встречным течением над самыми глубокими местами. Я о таком не слышал, это удивляло, но дискутировать не было необходимости, потому что факт был налицо.

Первыми стали грузить традиционно нашу «детскую» байдарку. Мы отплыли в предвкушении двух-трехчасового сплава по великой русской реке Оке с периодическими остановками для купания на удобных мелководных пляжах, потому что времени пока еще было достаточно. Метров через пятьдесят сплава мне показалось (течение, кстати, было совсем никакое, можно даже сказать, что его и не было), что река куда-то поворачивает, потому что водная гладь вдаль как-то не просматривалась. Я спросил у Анны, не видать ли ей с носа байдарки, в какую именно сторону поворачивает Ока. Анна затруднилась с ответом, Затруднялась до тех пор, пока не стало очевидным, что Ока никуда не поворачивает, а просто заканчивается. Банальным берегом с камышом. «Леша, чего это?» удивленно спросила Анна. Я смекнул. «Это не Ока, товарищ!» ответил я. «А что?». «Это озеро Долгое». Это было, действительно, озеро Долгое. И оно как раз кончилось. Впереди в тех же 300 метрах читался очередной изгиб реки Лопасня, куда нас было уже не заманить никакими коврижками. Позади нас товарищи наши в пределах видимости неспешно грузили вторую байдарку, еще не ведая на какую водную гладь они их грузят. Что делать, было совершенно непонятно. Меня начала охватывать паника. Не скрою. От громкой нецензурной брани меня сдерживал только экипаж, состоящий из дамы и детей.

Пришлось снова вылезти на берег, привычно оставив Анну с детьми в байдарке. Вдоль озера шла укатанная грунтовая дорога. Параллельно озеру уже практически невдалеке читалось русло Оки. Теперь я был уверен, что именно Оки, потому что карту местности знал хорошо, просто надеялся, что район озера Долгое мы давно уже миновали. Между мной и Окой рос репей в полный рост. Поле репейника. Красивое и колючее. Тащить груз через это поле было полным безумием, на которое можно было бы пойти только в отсутствие других вариантов.

Делать было нечего, я пошел по дороге в обратную сторону вдоль озера, потому что вперед было идти совершенно безыдейно. Единственная надежда была на то, что в каком-то месте, не отходя от озера, дорога повернет и подойдет к Оке. Первое, что я сделал, отойдя от нашей байдарки на приличное расстояние, так это громко и абсолютно нецензурно проклял реку Лопасню на веки вечные, в чем до сих пор ни на минуту не раскаиваюсь. Ходьба понемногу успокаивала. Репей слева от меня не заканчивался. Справа тянулось озеро Долгое. Я уже прошел то место, где на другом берегу озера продолжали неспешно грузить байдарку «ОК». Марина со знаменитым красным веслом Олега уже сидела на корме. А я все шел и шел вдоль репейника… И тут дорога повернула в сторону Оки, я повернул вместе с ней и уже через 110 пар шагов (опять данные точные – считал, это успокаивает:) я вышел на высокий, я бы даже сказал крутой берег Оки. Теперь это была точно Ока.

Вот именно такая, как я ее помню, привычной ширины, с привычной скоростью течения. Берег, правда, был настолько крутой, что я пока не представлял себе, как мы будем спускаться вниз. Вела на спуск какая-то тропинка, буквально вырезанная под уклон в самом береге, но я даже не стал ее проверять на надежность. Задача спуска к реке была полной фигней по сравнению с задачей найти Оку. А мы ее нашли. Я вернулся к своей байдарке (Марина все еще одиноко маячила красным веслом с кормы, остальные почему-то топтались на берегу), порадовал наш коллектив перспективой скорого подхода к Оке, и мы двинулись по озеру в обратном направлении, к Марине и ее красному веслу. Наше появление вызвало у Марины немое удивление. Чтобы поддержать интригу я громко и наигранно гневно заявил: «Чего Вы тут тупите то? Мы уже беспокоимся, вот пришлось грести обратно». (Настя Сашина, кстати, потом заявила мне, что она успела обо мне подумать, что «вот какой же молодец, вернулся по Оке обратно, чтобы нас подогнать», на что я удивился, что Настя «так обо мне думает»). Марина сразу поняла, что вернулись мы вовсе не за этим и ждала продолжения. «Это не Ока» - не утомляя ее долгим ожиданием, сказал я. «А что?» - спросила Марина. «Озеро Долгое». «И что?» - поинтересовалась Марина. «А ничего, гребите напротив, к мостику с лодкой, оттуда попрем к Оке». После этого мы сами направились к мостику с лодкой, откуда и было до Оки те самые 110 пар шагов. Пока мы выгружались, подплыли и две остальные байдарки. Не зная, смеяться или ругаться по поводу того, что Ока оказалась вовсе не Ока, они предпочитали ругаться посмеиваясь. Сто десять пар шагов теми же тремя ходками преодолеть оказалось сущим пустяком по сравнению с предыдущими 260. Вот именно в этом месте на третьей ходке Марина и предложила мне написать продолжение к «Вороне». Я обещал подумать. И подумал. И никакого продолжения решил не писать. В силу разных причин. А решил ограничиться только вот этим отчетом. Пусть и расширенным и эмоциональным. Это именно отчет, а не продолжение к чему бы то ни было. Отчет руководителя (типа отчет типа руководителя) этого «детского» похода, ставшего вполне серьезной экспедицией.

В общем, мы подошли к Оке, точнее к ее крутому берегу, висевшему над узким пляжем почти отвесно на высоте около 15 метров. На берегу стояла хитрая конструкция с блоком, которая теоретически позволяла поднимать и опускать грузы по вертикали, но, после короткого тестирования, идею использовать это приспособление мы отвергли и стали спускать багаж вручную. Как оказалось, спускать байдарки по узкому желобу было даже удобно, т.к. борта желоба сами держали байдарку. Оставалось только ее легонько подталкивать вниз, а потом в этом «внизу» поймать. Багаж, а затем и детей, передавали конвейером. Марина-Женя-Анна-Алексей-Настя и замыкающий Саша Цветков уже на пляже. При приеме Дуни теперь уже Саша заскользил по грунту и рухнул. Бревна рядом не оказалось, Дуня была выспавшаяся, поэтому падение перенесла, практически его не заметив и не перестав что-то вещать в окружающее пространство. Тем более, что большую часть проблем при падении взял на себя, естественно, Саша.

Дальше было банально. Купание в Оке (вода в этом месте еще была ничего себе, чуть холоднее, чем в Лопасне, а дальше – так и вовсе холодная, так что я даже пошутил, что «правильно сделали, что дошли до Оки только в последний день, все равно вода холодная»), потом сплав в 14 км, забравший последние силы, импровизированный обед с третьей банкой лютеницы (!) на попавшемся по ходу небольшом пляже. В общем, как-то добрались до финиша. Где нас уже практически поджидал водитель машины.

Ну дальше уже неинтересно…

КОНЕЦ ОТЧЕТА.

Некоторые дополнительные штрихи к отчету.

1. О детях («мозгоклюях»).

Почему «мозгоклюи»? Термин этот родился сам по себе, потому что Иван и Дуня реально половину времени нахождения на борту клевали мозг друг дружке, а иногда и родителям. Характеры у обоих – упорные до невозможности. Дискуссии о том, у кого палочка длиннее, или о том, бывают ли речные акулы, и есть ли люди, которые знают все, могли длиться по нескольку часов. То затухая, то разгораясь вновь. Оба стояли на крайних позициях, компромиссы были им чужды. Авторитет одного из родителей, к которому обращался за помощью один из дискутирующих (в основном, это был Ваня), не являлся авторитетом для соперничающей стороны и не помогал решить спор. Иногда случалось, конечно, что споры затихали, и дети тихо о чем то шептались, что-то фантазировали и т.п. Но, в основном, на борту байдарки работал активный дискуссионный клуб по всему спектру возможных проблем цивилизации. А вообще-то они самые настоящие герои этого похода. Они стойко выносили то, что родителям почти весь поход было совершенно не до них, потому что родители непрерывно боролись с какими-то постоянно возникающими трудностями. Что касается дисциплины на борту, то тут характер у детей проявлялся совершенно по разному. Дуня все-таки еще маленькая и совсем не понимает довольно реальных опасностей, которые могут подстерегать при прохождении через завал, под кустами, да еще и на струе. Поэтому, если Иван немедленно и однозначно реагировал на все команды типа «Пригнись» или «Упади на дно», т.е. пригибался и упадал, то Дуня на данные команды совершенно не реагировала. Даже когда бревно, под которым протискивалась байдарка, уперлось Дуне в затылок (правда, через пенку, ограждающую Дуня от разных неприятностей), Дуня не собиралась сдаваться, а, надувая щеки, сопротивлялась до последнего. Бревно, да еще и помощью остальных членов экипажа байдарки, т.е. нас с Аней, конечно же победило, и Дуню принудительно нагнуло вместе с пенкой вниз вместе с надутыми щеками. Те же нарукавники, которые Дуня упорно называла «подлокотниками» (еще одна тема для постоянных дискуссий на борту): Иван не входил в байдарку без нарукавников. Если надо было на ходу переодеться, то первым же делом Иван восстанавливал нарукавники на прежнем месте. Дуня же постоянно снимала свои «подлокотники» и махала ими в пространстве, несмотря на настойчивые замечания Ивана по поводу безопасности. В общем, дети МО-ЛОД-ЦЫ! Все четверо (т.е. еще и Настя с Сашей), но эти двое – особенно! Зачет! По-взрослому!

2. О везении.

А вообще-то нам весь поход везло. Честно можно сказать – везло. Да, мы утопили пилу. Но мы выловили обе пары утопленных очков. В целости и сохранности. Мы умудрились сняться с Лопасни (в сторону Оки) в самом удобном для этого месте – я знаю, я проверил по Google Earth. Нам повезло с узбеками, к которым нас прибило во время грозы. Вообще, нам повезло, что мы вернулись все живыми и практически здоровыми. Физически и нравственно:)

Мнение Марины об отчете:

Как-то все очень грустно получается в отчете, такое впечатление, что все время была ж… На самом деле, было весчело, мы довольно часто хихикали.

Ну да, согласен, хихикали. Веселенькая такая была Ж…